Худший помощник на войне – это завышенные ожидания. Они приучают любой результат кроме максимального воспринимать как поражение. Любой финал кроме абсолютного – как проигрыш.
БЛОГОСФЕРА|Кочегарка. На короткой дистанции завышенные ожидания конвертируются в эмоциональный подъем, но на долгой – неизбежно грозят разочарованием.
Проблема в том, что наша страна любит эти грабли.
Новости Донбасса и всей Украины в Telegram
Что, впрочем, не удивительно. Каждый раз на выборах украинский избиратель из всех возможных политических типажей ищет в бюллетене один-единственный. И голосует не за “самого сильного”, не за “самого честного” и не за “самого умного”, а за “волшебника”. Голоса забирает тот, кто предлагает не пешеходный маршрут к счастью, а телепорт. А затем триумфатор выборов стремительно теряет популярность, потому что объективно неспособен вписаться в им же созданные ожидания. И уже на следующих выборах его мечты о втором сроке хоронит новый претендент на роль “чудотворца”.
Война этот поведенческий шаблон не сломала. Скорее наоборот.
Читайте также: За шаг до пропасти
Первый месяц полномасштабной войны украинское общество было готово считать победой выход на границы 24-го февраля. Затем аппетиты выросли и критерием победы стал выход на границы 1991-го года. Сложно сказать, что именно стало тому причиной. Мог быть азарт – после того, как ЗСУ выбили русских из Киевской, Черниговской и Сумской областей. Мог быть холодный гнев – после того, как мы увидели трагедию Бучи.
Так или иначе – следующие полтора года войны Украина готова была считать победой лишь выход на свои границы. Исключением были те, кто считал и этот пункт промежуточным – и был готов соглашаться не меньше, чем на развал РФ. А теперь страна сталкивается с неизбежной изнанкой любых завышенных ожиданий. Имя которой – фрустрация.
И дело не в юридической стороне вопроса. Украденное не переходит в собственность укравшего. Оккупированные территории не перестанут принадлежать Украине. Проблема в другом. Если вы готовы считать победным только лишь сценарий-максимум, это означает, что для вас любой другой исход априори превращается в проигрыш. Если вы считаете победой результат в 100 %, то 90-процентный итог превратится для вас в поражение.
Читайте также: На пути к стратегическому восприятию российско-украинской войны
Я помню, как весной 2023-го сказал в интервью о том, что для меня победа – это сохранение государственности и суверенитета (потому что можно иметь первое и не иметь второе – как Беларусь). Что если война встанет на паузу – важно добиться ситуации, в которой повторное нападение будет невозможным. И что освобождение территорий – это лишь бонус к моему вишлисту. Помню недоумение ведущей и комментаторов.
Моя логика была проста. Критерием успеха в войне служит срыв планов противника. Если бы Москва ставила перед собой задачу оккупации Донецкой области, то именно ее судьба определяла бы победителей и побежденных по итогу сражений. Но очевидно, что задача России в том, чтобы лишить Украину государственности и суверенитета. А потому сохранение одного и другого будет главным доказательством нашей победы.
До тех пор, пока мы андердог на нашей войне, я продолжу придерживаться своего критерия победы. В условиях заведомого неравенства сил он страхует меня от неврозов и уныния. Потому что не требует воспринимать абсолютный сценарий как единственный нормативный.
Читайте также: Давайте честно – именно это изменило ход всей войны
Даже если в этом году начнутся переговоры, то на них Москва будет добиваться не столько признания оккупации, сколько закрепления нашей уязвимости. Она будет требовать нашей внеблоковости, разоружения и возвращения Украины на свою орбиту. Нам хорошо знаком этот сценарий, потому что этот выбор нам уже предлагали. Десять лет назад, сразу после вторых Минских соглашений.
Позиция России тогда свелась к тому, что она раз за разом предлагала Украине сделку. В обмен на возвращение формального контроля над оккупированным Донбассом Киев должен был отказаться от собственного суверенитета. Ввести российских ставленников в парламент и дать “ДНР” и “ЛНР” право вето по ключевым вопросам. Вместо этого Украина выбрала остаться самой собой – и полномасштабное вторжение стало реакцией Москвы на провал собственной стратегии.
Читайте также: В Москве назвали украинский народ “братским”, хотя обсуждать с ним нечего, да и про Донбасс, мол, надо забыть
А потому критерий победы в войне остается неизменным и спустя десять лет. Если мы сможем сберечь государственность и суверенитет, это станет главным доказательством проигрыша Москвы. Если сможем защититься от рецидива вторжения, это станет финалом противостояния. Если сможем жить, не оглядываясь на Россию, это станет синонимом победы.
Потому что в войне на уничтожение с превосходящим соперником критерий победы довольно прост. Мы побеждаем, пока мы существуем.
А вернуть и вернуться можно позже.
Собранные в рубрике «Блогосфера» мнения могут не совпадать с позицией редакции. Такие материалы отражают исключительно точку зрения автора.
