В конце сороковых – начале пятидесятых на восстановление городов Донбасса, в том числе и Горловки, приезжали тысячи молодых людей не только со всей Украины, но и из России, Белоруссии и других республик Советского Союза. Некоторым из них суждено было написать свои страницы в летописи донецкого края и нашего города. В 1951 году в Горловку из российского села Кладовое приехала девятнадцатилетняя девушка, впоследствии ставшая символом целой эпохи в истории города и «Стирола».
Ее не хотели отпускать из села – Мария отличалась не только большим трудолюбием, но и грамотностью – в сельсовете ей доверяли вести всю документацию. Да и в большой семье Гончаровых она была главной помощницей. Но однажды, пообщавшись с родственниками-односельчанами, приезжавшими в отпуск из Горловки, она приложила все усилия, чтобы уехать в город, ставший ее мечтой. Устроилась на азотнотуковый завод в аммиачный цех, выучилась на аппаратчика, а уже через пять лет как одна из лучших работниц АТЗ была делегирована на всесоюзное совещание работников химической промышленности в Москве. Но Мария не только умела отлично трудиться, она по характеру была человеком активным и деятельным, поэтому уже в первые годы работы на АТЗ ее избирали в цехком, в заводской комитет комсомола.
Здесь же, на заводе, встретила девушка своего суженого. Спустя многие годы известный донецкий писатель в своей книге, посвященной горловским химикам, изложил историю ее замужества в чересчур романтическом стиле. Иван Захарович Биба вспоминает, как в цехе долго над ним подтрунивали по этому поводу. Все было гораздо проще: с Машей познакомил его земляк-полтавчанин, который работал с ней в одном цехе. Понравились они друг другу, а встречались совсем недолго, поскольку возраст у обоих был, по меркам того времени, уже не юный – ей 25 ему 26. Поэтому вскоре расписались, и в квартире друзей отпраздновали бракосочетание – своего жилья у них не было, оба жили в общежитии. На скромном свадебном вечере, судя по фотографии, стол явно не ломился от блюд и напитков – химики не получали в те времена больших зарплат. Зато был баян, все пели и танцевали, веселья было больше, чем на нынешних свадьбах. Первое свое жилье молодожены получили в «коммуналке» – обычную трехкомнатную квартиру разделили на три молодых семьи. Но жили все дружно – по принципу взаимопонимания и взаимовыручки. В этой «коммуналке» они прожили три года, здесь родился их сын Саша, сюда приехал из села девятилетний братишка Марии Анатолий, – учился в новогорловской школе, а позже в индустриальном техникуме. А потом еще два брата Николай и Виктор Гончаровы, отслужив в армии, один за другим приехали к сестре с тем, чтобы устроиться на азотнотуковый завод. Так постепенно образовалась трудовая династия Гончаровых – Биба на АТЗ. Только вот Анатолий не продолжил семейную традицию, а сделал свой выбор в пользу профессии горняка.
1971-й стал для Марии Бибы самым знаменательным. На протяжении этого года она была избрана делегатом 24-го съезда КПСС и участвовала в его работе в Кремлевском дворце. Вскоре после съезда в апреле вышел указ о присвоении аппаратчику Горловского химкомбината Бибе Марии Дмитриевне звания Героя Социалистического Труда, а через пару месяцев ее избрали депутатом Верховного Совета УССР. Высокие награды и не менее высокие депутатские полномочия сделали Марию известной не только в Горловке, но и далеко за ее пределами. Но это ничуть не изменило ее характера, ее отношений в семье и в цеховом коллективе. Едва вернувшись с очередной сессии из Киева, она сразу же звонила в цех и могла даже в ночь идти на работу, если была ее смена. Она не стремилась к карьерному росту, но в своей профессии аппаратчика постоянно совершенствовалась, освоила все аппараты в цехе – могла работать на любом участке. Мария стала инициатором новаторского движения за работу техники в оптимальном режиме, позволяющем выпускать больше продукции при меньших затратах. Она была душой коллектива и душой своей семьи – ее тепла, доброты, заботы хватало не только всем, кто ее окружал, но и тем, кто обращался к ней за помощью как к депутату Верховного Совета. Немало писем приходило из колоний, и Мария Дмитриевна с материнской чуткостью относилась к тем, кто оступился и искренне раскаивался в этом. Ей удалось изменить судьбы нескольких молодых людей, добившись для них условно-досрочного освобождения и дальнейшей социальной реабилитации.
Иван Захарович вспоминает, как ответственно относилась его супруга к своим депутатским наказам и общественной работе. Он всегда понимал и поддерживал жену: был для нее надежным тылом в периоды командировок, сессий, совещаний на высшем уровне, в которых Мария Дмитриевна участвовала. При этом и сам трудился отлично, без отрыва от производства окончил вечерний техникум, много лет работал в газовом цехе химкомбината начальником смены, его стаж на этом предприятии, если не отбрасывать три года службы в армии, – около пятидесяти лет. Мария проработала аппаратчиком аммиачного цеха около тридцати пяти. Ей довелось трудиться в 50-60-е в условиях загазованности в помещениях цеха, пережить не одну аварию. Одна из них чуть не стоила ей жизни, но Мария не покинула рабочее место, пока не сделала все от нее зависящее, чтобы предотвратить угрозу взрыва. Об этой ситуации рассказал в своей книге «Мера истины» донецкий писатель В. Пеунов.
Здоровье Марии Дмитриевны было подорвано на производстве, перейдя на заслуженный отдых, она тяжело болела. Десять лет назад 18 ноября 2000 года ее не стало. Она еще успела одарить своей любовью внуков – Сашу и Толика, но увидеть их взрослыми, закончившими университеты, погулять на их свадьбах, понянчить правнучку ей уже не довелось. Мария Биба останется навсегда не только в памяти своих близких, ее имя вписано в историю «Стирола», ее портрет все эти годы находится на Аллее славы предприятия. И в истории города она останется единственной работницей химпредприятий города, удостоенной звания Героя Социалистического Труда.
