30 января 1991 года в «Кочегарке» был опубликован Указ президента СССР Михаила Горбачева о награждении орденом «За личное мужество» трех горняков горловской шахты имени Ленина: забойщика Ю.П. Качалова (посмертно), проходчика Н.В. Нестеренко и забойщика Ю.И. Якубовского – «за самоотверженные действия, проявленные при спасении товарищей по работе, застигнутых внезапным обрушением пород». О том, какие события предшествовали данному указу, нашему корреспонденту рассказал ветеран шахтерского труда Ю. И. Якубовский.
Это произошло 23 августа 1990 года, за три дня до профессионального праздника шахтеров. В третью смену в лаве участка №116 – одного из лучших на шахте имени Ленина – к работе приступили забойщики Ю.П. Качалов, Ю.И. Якубовский, В.П. Лошицкий, Г.А. Черепнев, В.В. Шептуненко, а в откаточном штреке занимались насыпкой горный мастер И.Ф. Киселев и насыпщик А.Е. Никулин.
– Примерно в 21.00 внезапно раздался необычный звук, – вспоминает Юрий Иванович, – похожий на тот, что бывает при выключении пылесоса, только во много раз сильнее. И одновременно мощнейшим потоком воздуха смело все затяжки и стойки крепления. Я в тот момент находился в нижней печи, в первом и втором уступах – Черепнев и Лошицкий, а в третьем и четвертом – Шептуненко и Качалов. Кровля лавы легла от нижнего штрека до шестого уступа. На меня обрушилась груда затяжек, сбила каску с лампой и респиратор. В полной темноте на ощупь нашел каску, осветил пространство вокруг себя – сплошная стена пыли. Попытался спуститься на откаточный штрек, но находившиеся там Киселев и Никулин сообщили, что выработку завалило, осталось лишь небольшое пространство под забоем. Я полез вверх по лаве и столкнулся с Лошицким и Черепневым. Они сказали, что обрушение задело третий и четвертый уступы. Мы поспешили на помощь ребятам…
Есть у шахтеров один неписаный закон: не оставлять своих товарищей в беде, даже если ради их спасения приходится рисковать собственной жизнью. В тот момент трем забойщикам безопаснее всего было спуститься на откаточный штрек и ждать, пока их не вызволят из горного плена. Горняки не знали, как поведет себя подземная стихия, – будет ли повторное обрушение или содержание метана в лаве окажется смертельно опасным. Но в тот момент ни о чем другом и не думали, лишь о том, что ребят нужно вытащить как можно быстрее.
Валерия Шептуненко нашли под грудой породы. У него палец прищемило стойкой, он просил отрубить его зубком отбойного молотка. Валерия освободили и спустили на откаточный штрек. А для того чтобы вызволить Юрия Качалова, пришлось пробивать небольшой обводной гезенк – подкапываться снизу, поскольку его накрыла породная плита. Только к 8-ми часам утра через гезенк Юру достали, оказали первую помощь и спустили вниз по лаве.
Их убежище на штреке представляло собой каменный мешок, из которого не было выхода. Благодаря шлангу, соединенному с породопогрузочной машиной, в этот «мешок» через завал поступал сжатый воздух, что помогло выжить пленникам недр. Правда, не всем: Юрий Качалов, после того как его достали из-под завала, прожил всего двенадцать часов.
– Он умер у нас на руках, – вспоминает Ю.И. Якубовский. – Потом при вскрытии оказалось, что внутренние органы Юры были сильно повреждены, и даже если бы его сразу после извлечения из завала доставили в больницу, врачи все равно не смогли бы спасти. Но мы в своем заточении этого не знали и тяжело переживали от того, что ничем не можем помочь товарищу.
Юрий Иванович вспоминает, что утром 24 августа, примерно в 9–10 часов они услышали стук, доносившийся снаружи. Якубовский включил бурильный молоток – подал ответный сигнал. Потом услышали, как по ту сторону завала начали сверлить скважину. Позже через эту скважину с помощью специального приспособления – «удочки» спасатели протянули шнур к застигнутым обрушением, и потом с помощью этого шнура те затягивали «посылки» – продукты, воду, а потом и специальные медикаменты против воздействия трупного яда, ведь им предстояло находиться с умершим в почти герметизированном пространстве при довольно высокой температуре около двух суток. Однажды спасатели – то ли в шутку, то ли всерьез – предложили им кофе… с коньяком. Но горняки, обсудив это предложение, решили отказаться, – кто знает, какой вывод сделает комиссия по расследованию аварии, если у них в крови будет обнаружен алкоголь?
– Мы постоянно слышали, как идут спасательные работы, – вспоминает Ю.И. Якубовский. – Бригада проходчиков Николая Нестеренко пробивала сбойку с параллельного штрека через толщу породы, не прекращая работу ни на минуту. Спасатели делали по три отпала за смену! 25 августа, накануне Дня шахтера, мы услышали хрипловатый голос министра угольной промышленности СССР М.И. Щадова: «Ребята, вы там держитесь! Мы все для вас сделаем!». В плену у горной стихии они пробыли ровно 60 часов. На тот момент в угольной отрасли Союза это был первый случай столь длительного пребывания горняков в завале.
После обследования в больнице Юрия Ивановича и его товарищей направили в областной институт профзаболеваний, потом дали путевки на оздоровление в один из санаториев Пятигорска. В общем, на работу Якубовский вышел только в январе 1991 года, – уже на новый участок, поскольку 116-й после аварии был закрыт. А тут вскоре и был издан указ о награждении его и еще двух горняков орденом «За личное мужество».
– Мой дед был до войны забойщиком на шахте имени Ленина, он не раз оказывался в завалах, на нем живого места не было, поэтому мать до армии не позволила мне идти в горняки. Лишь после армии, а точнее, после женитьбы, я сделал свой выбор, – говорит Юрий Иванович . – На момент аварии мне уже было сорок пять, и шахтерский стаж приближался к четверти века.
Ордена им вручали в общей нарядной шахты – было созвано собрание коллектива с участием руководства шахты и профкома. Награда Юрия Качалова была вручена его вдове.
